Возвращение Руслана

Руслан Аушев в кабульском госпитале после ранения. Фото: Архив Владимира Снегирева

29 октября - День рождения комсомольксой организации. 96 лет назад на I Всероссийском съезде союзов рабочей и крестьянской молодежи было принято решение объединить отдельные молодежные союзы в общероссийскую организацию с единым центром. В советское время в комсомоле состояли десятки миллионов молодых людей, все школьники мечтали стать комсомольцами, а дату 29 октября отмечали с тем же размахом, что и первое мая.

В этот день мы решили вспомнить героев прошлых лет, тех, на кого хотелось равняться тогдашней молодежи. Один из них - Руслан Аушев. Родился он в один день с комсомолом, 29 октября он отмечает свой юбилей - 60 лет.

16 октября 1986 года на перевале Саланг Руслан Аушев был тяжело ранен и только чудом избежал гибели.

Я хорошо помню, что совсем не спал в ту ночь. Меня мучили жуткие боли в спине и пояснице. Утром, злой и измученный, пришел в редакцию. Звонок из Кабула: «Руслан в очень плохом состоянии, возможно, в критическом. Пуля пробила печень, задела другие жизненно важные органы. Его прооперировали, пока находится в медсанбате в Баграме». Вот так… Неужели связь между нами была такой сильной, что его боль эхом отдалась во мне?

Придя в себя, я немедленно сел за телефон: звонки в ЦК партии, ЦК комсомола, знакомым генералам в Минобороны, звонки друзьям. Следовало сделать все, чтобы спасти брата и друга. И каждый раз на том конце провода собеседник, услышав от меня тяжелую весть, тоже впадал в ступор, так все любили Руслана.

Но машина уже завертелась. Уже Иосиф Кобзон брал билеты на ближайший авиарейс в Кабул, уже с самого верха звонили в штаб 40-й армии с категорическими приказами: приложить все усилия. Через пару дней отлегло: я дозвонился до кабульского госпиталя, куда был доставлен Руслан, услышал его голос. «Все нормально, - сказал он так, словно не было никакого смертельного ранения, и добавил: - Ты позвони моим в Грозный, пусть не волнуются».

Вскоре я принес в редакцию свой очерк об Аушеве: там было все - и о ранении, и об Ингушетии, и про нашу дружбу. Одна беда: материал получился таким большим, что занимал целую газетную страницу или, как у нас говорили, полосу. А «Комсомолка», напомню, выходила тогда только на четырех страницах, и полосные публикации если и случались, то крайне редко. Я отдал свой очерк главному редактору Геннадию Селезневу, будущему спикеру Госдумы. Он перезвонил почти сразу: «Ставим в номер. Без сокращений».

Цензура крайне редко вставала на защиту журналистов. Поэтому поступок цензора Колесникова вошел в историю вместе с очерком «Комсомолки».

Но это было не все, теперь требовалось получить разрешение военной цензуры. Долгие годы цензоры, подчиняясь директивам Генштаба, люто вычеркивали из любых статей все подробности об афганской войне. Теперь, правда, было легче, шел 1986 год, Горбачев, перестройка, задули иные ветры. И все же… Удивительное дело, но спустя час я получил свой очерк от цензора и на уже сверстанной полосе увидел всего три незначительные поправки, вот она, эта полоса, я и сегодня ее храню, и вот эти сделанные красной ручкой поправки, а в правом верхнем углу сиреневый казенный штамп: «Против опубликования сведений военного характера с учетом наших замечаний возражений нет». И подпись: военный цензор Колесников.

Видно, порядочным человеком оказался этот неведомый мне Колесников. Или так тронула его история Руслана Аушева.

Назавтра я проснулся знаменитым. Публикация в «КП» под заголовком «Он вернется» вызвала такой шквал звонков, писем, откликов, какого в моей биографии больше не было и уже никогда не будет. Бумажные мешки с почтой загромождали всю комнату редакционного отдела писем. Представляю, как ненавидели меня его сотрудники, ведь по существующему тогда порядку каждое послание в редакцию следовало зарегистрировать, завести на него специальную карточку. А их тысячи и тысячи.

Более того, со Старой площади поступило указание перепечатать очерк во всех республиканских, краевых и областных газетах.

…С тех пор много воды утекло. Майор стал генералом, а затем президентом. Ему выпало то, что называется всенародной славой. Правда, и испытаний тоже выпало выше крыши.

Честно говоря, для меня до сих пор загадка - отчего Герой Советского Союза тогда, много лет назад, одарил своим вниманием молодого корреспондента. Зато точно знаю, почему я без колебаний тогда же назвал его своим другом и братом.

В мире много генералов, президентов и депутатов.

Руслан Аушев у нас один.

«Комсомолка» сердечно поздравляет своего боевого друга и желает ему совершить еще много славных дел.

Фото: Александр КОЦ

ОТ АВТОРА

О Руслане Аушеве до сих пор не было написано ни одной книги. И сам он ничего о себе не написал. Что, согласитесь, странно.

Он ведь не просто Герой Советского Союза и не просто первый президент Ингушетии. Он национальный Герой. Человек, который бесстрашно воевал в Афганистане, а затем своими мудрыми действиями во многом предотвратил расползание чеченской войны по всему Северному Кавказу. Он первый и единственный Герой Советского Союза среди ингушей.

Мне показалось важным к юбилею Аушева этот пробел закрыть. Все тридцать с лишним лет, что мы дружим, я делал записи - наши разговоры, впечатления от наших встреч, рассказы о нем других людей. Они и легли в основу книги «Руслан», которая только что вышла.

А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ

Герой склонил голову перед стенографисткой

Как-то я рассказал Руслану о скромной и тихой стенографистке из нашей редакции Кате Благодаревой. Она многие годы собирала фотографии односельчан, погибших в годы Великой Отечественной, скупые сведения о том, как они воевали. В той подмосковной деревне стараниями нашей Кати выражение «никто не забыт» обрело особый смысл: накануне очередной годовщины Победы односельчане на свои средства воздвигли памятник, на котором были высечены имена всех не вернувшихся из боя. Открытие памятника было намечено на 9 мая.

Я знал, что у Руслана на этот день было множество приглашений (выступить, поприветствовать, возложить и т. д.), поэтому и не надеялся уговорить его поехать со мной в ту деревню. Но он, выслушав, сам предложил: «А давай сделаем этой женщине сюрприз! Приедем вместе и принародно скажем ей спасибо».

Поплутав по проселкам, мы слегка опоздали. Митинг уже был закончен. Районное начальство, оговорив положенные речи, разъехалось. Но жители деревушки, состоявшей из полусотни почерневших от времени бревенчатых изб, не расходились. Они теснились вокруг памятника своим отцам, братьям, племянникам. Бабы плакали, мужики хмурили лбы и в кулак курили папиросы. А рядом был устроен самодельный стенд, и с фотографий глядели на односельчан родные лица из сорок первого года.

Наша Катя стояла неподалеку в белой кофточке, пунцовая от волнения. Она жила этим много лет и, наверное, не раз представляла, как все будет. Все было именно так. Кроме одного.

Молодой майор с геройской Звездой на парадном мундире подошел к ней и низко склонил перед Екатериной Константиновной свою непокрытую голову.

Владимир СНЕГИРЕВ почти 20 лет работал в «КП», был главным редактором еженедельника «Собеседник». Сейчас - корреспондент газеты «Вечерняя Москва» по странам Центральной и Восточной Европы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Руслан Аушев: Прорваться любой ценой!..

Хроника самого драматичного боя героя - Советского Союза и поколения 80-х

Руслан был тяжело ранен 16 октября 1986 года, это случилось в районе перевала Саланг. Автоматная пуля прошила его тело навылет, по пути задев оболочку легкого и разворотив печень.

За те годы, что он провел на войне, майор Аушев много раз видел, как свинец сбивал с ног людей. Он не считал, что заговорен от пуль. У войны свои законы, и у него было достаточно времени для того, чтобы их усвоить (читайте далее)