Православный «колхоз»: с молитвой на покос

Отец Митрофан и его подопечные бурёнки.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

… - В пятницу? Сейчас посмотрю, - в трубке слышно, как игумен Митрофан листает блокнот. - Нет, не смогу: в минсельхоз вызвали на совещание - пахота скоро. Потом еще к буренкам нашим заскочить надо, с бухгалтерией разобраться, да к службе утренней подготовиться…

В таком ритме, разрываясь между паствой и пашней, настоятель небольшого Свято-Троицкого храма отец Митрофан живет уже лет десять - с тех пор, как он создал в этой мордовской глубинке, селе Резоватово, православный «колхоз».

- Сейчас пообвыкся немного, - смеется батюшка, когда мы с ним, наконец, все-таки встречаемся и хрустим морозным снежком по дороге к его небольшому храму, напротив которого зимует, занесенный по бункер, старенький комбайн «Нива». - Хотя поначалу удивлению не было предела — столько всего на земле, оказывается, делать надо! А я ж городской…

«Сразу уехать, или попробовать?»

С этого храма на окраине Резоватова все и началось. В 2000-м селяне попросили мордовскую епархию открыть приход. Тогда-то здесь впервые и появился молодой инок Митрофан. Приехал, в чем был: в рясе и с двумя чемоданами поклажи.

- У нас ведь, как в армии, - поясняет батюшка, открывая церквушку. - Владыка вызывает, дает указ и три дня, чтобы прибыть на место нового служения. И вот приехал, смотрю на все это и думаю: «Боже мой: жить негде, в храме ничего нет — это вообще бывший детсад, много лет назад разграбленный и брошенный. Сразу уехать или все же попробовать?..»

По пути к Свято-Троицкому храму села Резоватово.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Помолился, да и остался, поселившись на веранде у одной семьи. Потихоньку все стало налаживаться, общими усилиями отремонтировали помещение, сложили печку, приобрели утварь и, наконец, ко всеобщей радости, отслужили первую литургию. Для того, чтобы поддерживать храм в богоугодном виде и расплачиваться за отопление, разбили небольшой огородик. Его засадили картошкой, которую по осени продавали. Вместе молились, вместе работали…

Отец Митрофан и его место церковной службы - Свято-троицкий Храм.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Так прошло несколько лет, пока инок Митрофан вдруг не сделал страшное открытие…

За 16 лет село сократилось втрое...

Собственно, это и открытием-то не было: Резоватово постигала печальная судьба обычной русской деревни — оно стремительно вымирало. Прихожан становилось все меньше, а вместе с этим уменьшалась и сумма пожертвований. Содержать приход было категорически не на что.

- Все, как и везде, - вздыхает он. - Старики умерли, а молодежь в города потянулась... Жить-то на земле несладко. Я давно говорю: всем, кто хотя бы 5 лет на селе прожил, надо сразу давать орден Мужества: водопровода у нас нет, дорог по селу нет, канализации тоже нет… Слава Богу, что хоть газ есть. Это в городе самый большой труд — ведро вынести после работы. В деревне же — всегда три смены: и за животинкой присмотреть надо, и за огородом. Вот по этой дороге все и уехали…

Мы любуемся резоватовскими пейзажами и молчим, глядя на дорогу, ведущую в Саранск. С его соблазнами, теплыми санузлами, сытыми кабаками, сонными вечерами у телевизоров и прочими человеческими слабостями. По дороге мчат редкие машины. А батюшка предлагает мне поразгадывать загадки:

- Шестнадцать лет я уже здесь, шестнадцать выпусков школы видел. Сколько осталось выпускников осталось в Резоватове?

- Не знаю… Пять?..

- Один… - вздыхает он и продолжает невеселую угадайку.

- Когда я сюда приехал в 2000 году, здесь жило 440 человек. Сколько сейчас?

- 300?..

- 153. В три раза меньше! Большинству — за 70 уже… Да и на службу, бывает, придут двое певчих и все. Так втроем обедню и совершаем…

И мы снова замолкаем, глядя на дорогу, по которой до огней большого города всего 57 километров…

Батюшка о жизни в деревне: "Я давно говорю: всем, кто хотя бы 5 лет на селе прожил, надо сразу давать орден Мужества".

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

«Земли взять не хотите?»

И тогда кому-то из прихожан пришла в голову мысль взять на откорм пару бычков.

- Владыка затею благословил, - вспоминает первые страницы создания «православного колхоза» игумен Митрофан. - Только, говорит, не увлекайся, не забывай, что главное — это служение Богу… В то время кредиты дешевые давали, мы взяли и купили на них 5 нетелей (корова до первого отёла. - Ред.), молоко пошло, стали его сдавать. А однажды поехал в район по какому-то вопросу, встретился с главой района и она предложила: не хотите ли земли взять? Пустует ведь… А и вправду ведь - как без земли-то? Тут же принесли карту и вскоре нам отдали в аренду первые 57 гектаров. Которые когда-то принадлежали бывшему колхозу «Восход». Ох, и богатый был колхоз! Правда, создавали его уж больно жутко. Про мотыжный бунт слышал?.. В библиотеке расскажут, а я пока в район съезжу...

Школьники просматривают альбом с историческими фото села.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Мотыжный бунт

- Было такое… Нас до сих пор в районе так называют — «мотыжники», - встречает директор резоватовской библиотеки Ольга Федашова. Женщина несет альбомы с историей села и мы читаем его страницы...

Люди здесь отродясь жили зажиточные, и приход Советской власти многим был не по нутру. До поры времени ворчали, пока в ноябре 1918 года в соседнее село, с красивым названием Лада, из Владимира не приехал отряд красноармейцев. Изымать зерно. Нагрузили полные телеги и остались ночевать. На свою беду…

А утром Лада взбунтовалась. На помощь ей, опасаясь, что большевики придут и за их урожаем, с вилами и мотыгами наперевес примчались крестьяне Резоватова и других соседних сел — более 2 тысяч человек. Люди окружили дом, требуя вернуть зерно. Комиссар продотряда, 21-летняя латышская большевичка Анна Лусс, выстрелила в толпу, ранив одного крестьянина, и конфликт перерос в трагедию: она, командир Платон Семенов, а также 6 красноармейцев были убиты. Прибывшее подкрепление подавило бунт, расстреляв 12 человек.

Но на этом сопротивление не закончилось: в 1931 году в Резоватово приехала агитбригада из Московского коммунистического вуза. Уговаривать создать колхоз и передать в него и землю, и скотину. Угрожающий тон агитаторов, говорят, сильно не понравился местным жителям. И с колокольни местной церкви созвали людей. Те снова прибежали с мотыгами и все опять превратилось в бойню. «Мотыжничали» так лихо, что для усмирения из Саранска был вызван конный отряд милиции. И колхоз через год все-таки создали. А церковь, с которой били в набат, в назидание разрушили...

В помещении Свято-Троицкого храма.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

«Говорят, закроют школу...»

Утраченную славу богатого села Резоватово вернуло себе лишь в 70-е. Колхоз-миллионер стал высокорентабельным, сдавая шерсть и молоко. Свой кирпичный завод, Дом культуры, детский сад, а колхозники-передовики отдыхали в лучших санаториях Крыма и Грузии.

- Богатая здесь жизнь была, - ностальгирует директор библиотеки. - В одной школе 700 детей училось…

- Сколько?! - в глазах нескольких школьниц, листающих свежие детские журналы, читается глубокое изумление.

- А сегодня? - спрашиваю.

- 13… Говорят, закроют скоро и школу, и библиотеку...

Да уж - «реформаторы» 90-х оказались куда разрушительней несчастных красноармейцев из продразверстки и московских агитаторов: после их реформ здесь не стало колхоза, кирзавода, а место тракторов и комбайнов в полях надолго заняли бурьяны. Когда же деньги снова стали появляться, восстанавливать было уже практически нечего. Да и люди закончились…

«Проверки? Так положено!»

Священник тем временем возвращается — сдавал отчеты в районное сельхозуправление. Сегодня в его православном колхозе — более 500 гектаров земли, несколько тракторов, тот самый комбайн, и два новеньких коровника, в которых обитает сотня буренок и телят. - Проверками одолевают?… - завожу тему, которую все равно никогда не удается избежать в общении с земледельцами.

- Почему одолевают? Приезжают, смотрят, записывают - так положено.

Я недоумеваю: все фермеры обычно жалуются на эти проверки, а он… Вот это христианское смирение...

- А как же иначе? - удивляется уже отец Митрофан. - Государство должно знать, куда пошли его деньги.

- Какие деньги?

- Сначала мы как КФХ оформлились и по программе «Начинающий фермер» получили грант 1,2 миллиона рублей. На них купили новый пресс для сена и косилку. Потом еще грант выиграли, уже 6 миллионов — два коровника на них завели. Гранты-то целевые, с обязательствами и строгой отчетностью. Вот и проверяли государевы люди - не смошенничали ли? Так что все правильно! Молоко тоже государство субсидирует, поэтому следит за цифрами. Пора к коровкам!

В коровнике "православного колхоза" стоит новенький трактор.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

«Они как люди состоялись!»

Едва отец Митрофан заходит в коровник, как его обитатели встают с подстилок и тянут к нему влажные носы.

- Улыбка, моя хорошая! - гладит он одну из них, с нескрываемым удовольствием рассказывая о рогатых питомцах. - Вот телятки наши. У них, как у людей — так же доброту чувствуют и характер разный - кто поласковее, кто поозорнее. А дружат как! Кормилицы наши! Только в прошлом году на местный маслосырзавод 250 тонн молока сдали.

- Солидно! Не на один приход хватит.

- Так он у меня теперь не один, - говорит батюшка. - Мне еще два в услужение дали, их тоже содержим. А еще зарплату выплачиваем всем 7 нашим работникам, вместе зарабатываем хлеб насущный.

- А откуда работники?

- Из нашей приходской общины. Алтарник — тракторист и животновод неплохой, староста — комбайнер, певчая - доярка! Так что иногда нас и правда называют «православным колхозом», - смеется священник. - Дома строят, детей растят: у двоих — по четверо сыновей и дочек! И главное — они как люди состоялись: не бегают по городам в поисках какой-то иллюзии, а живут и работают здесь. Это, наверное, и есть настоящий патриотизм…

Портрет Маркса наблюдает за товарно-денежными отношениями в местном продмаге.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Труд без веры невозможен

Мы заходим в один из цехов и «председатель колхоза» в рясе с гордостью показывает новенький молокоприемник, а потом — снова на корпус коровника:

- Все это мы на гранты и построили! Так что государство помогает.

- А он, - осторожно спрашиваю, показывая на лик Христа в углу, - как помогает?

- Труд крестьянина без веры в Бога невозможен. Кстати, замечал, как почти одинаково звучат слова «крестьянин» и «христианин»? Неспроста такое созвучие... Господь подсказывает. Вот кто знал, что в 2010 году в Мордовии будет страшная засуха? Никто. А меня еще зимой Господь сподобил застраховать урожай. Никогда не страховал, а тут еще перед пахотой знак был: надо это сделать. Так что вышли без убытков. Да, говорят, что с современной техникой можно все. Но если Господь не даст дождя (или его будет слишком много), то все труды насмарку. И таких подсказок много. Кто-то скажет: удача. Но удача — это когда раз повезет, ну, два. Но когда это происходят и в третий, и в десятый раз — сложно говорить об удаче. Это - помощь Божья. Он даже наши ошибки помогает исправлять.

«Комбайн-то купить забыли!»

Вспоминая самый крупный свой просчет, священник снова не может сдержать улыбки. Дело было в первый год работы. Помолились тогда всем «колхозом», да и засеяли поле пшеницей. Молитва была искренней, а потому урожай выдался чудесным.

- И вот конец август, сидим на пригорке, Бога благодарим за этот дар, радуемся, - говорит священник. - А тут знакомый едет: «Комбайн-то к уборке уже готов?» Как по голове ударил: батюшки святы, комбайн-то купить забыли! А сезон в разгаре, у других фермеров не выпросишь, пока те свои поля не уберут. А тот добивает: «А сортировать где будете? А сушить? А хранить?» Моему удивлению не было предела...

- И как выкрутились?

- К тем, кто верит, Господь относится как к детям, к ним особенное попечение. Вдруг нашелся фермер, который уже закончил обмолот. Сам позвонил, приехал, и так чисто убрал наше поле, что не потребовалось сортировать, и сразу нашли, куда сдать... Да, первый год нам на многое открыл глаза. И я стал больше общаться с людьми, которые имеют в этом опыт, где послушаешь, где к кому съездишь, наработки их заимствуешь…

«Не этой ли рукой раму уволок?»

… Батюшке беспрерывно звонят: то ветеринар, то с сырзавода временем дойки интересуются. В ответ он как заправский фермер лихо сыпет сельскохозяйственными терминами, со знанием дела жалуется, что в 90-е была заброшена селекция животных, и вот уже заказывает какие-то ремни на комбайн.

Я снова отвлекаю его и напоминаю еще одну известную беду коллективных хозяйств: когда люди путают свой карман с общим.

- Верующие люди не воруют, - пожимает плечами отец Митрофан. - Знают, что Бог все видит.

- И ничего не украли за эти годы? Да быть не может!

- Почему же? Было однажды. Из церкви оконную раму утащили. Она хоть и старая была, но пригодилась бы еще. Мы знали, что сделал это человек из неблагополучной семьи, но не стали разбираться. А потом вдруг - раз: приходит он, сто рублей на жизнь просит. Смотрим: а у него правая рука обморожена. Ничего не сказал ему, только подумал: а не этой ли рукой ты раму к себе в дом волок?..

… Рабочий день закончен и священник возвращается домой. Скоро он проведет планерку правления «колхоза»: обзвонит работников и поставит задачи на завтра. А пока, встав перед образами, он потихонечку молится. О будущем урожае. О мире. О том, чтобы труд крестьянина вновь стал уважаем. Чтобы не закрыли резоватовскую школу и библиотеку, а у администрации села всегда хватало денег на новые книжки и детские журналы…

Господи, услышь мольбы инока Митрофана…