Основатель "республики Казантип" Никита Маршунок: Сбежал из Москвы, чтобы построить в Янтарном надувной город

Шары на пляже в Янтарном напоминают инопланетный город.

Фото: Иван МАРКОВ

В начале июля в Янтарном стало твориться нечто странное – поползли слухи об организации там чего-то провокационного и чересчур смелого для отечественной Прибалтики. Вскоре выяснилось, что в Янтарном снимает дом Никита Маршунок - организатор и президент скандально известной "республики Казантип", изгнанной с территории Крыма. Тогда же Маршунок объявил, что вместе со своей командой выбрал «бескрайние пляжи Балтики» для продолжения съемок некоего сериала.

Через пару недель на пляже материализовалось нечто космическое и музыкальное, а с 31 июля в «приземлившихся» на берегу прозрачных полусферах стали играть диджеи. В целом, новинка публике понравилась, но, правда, далеко не всем. Представители обеспокоенной общественности начали строчить жалобы, чиновники принялись бегать с проверками, а правоохранители – выносить предупреждения.

После громкой жалобы, направленной губернатору и в прокуратуру, а также после разгромной публикации в одном из блогов корреспондент «Комсомолки» решил встретиться с Никитой Маршунком и выяснить, как он оказался в Янтарном, надолго ли здесь, боится ли доносов и как на них реагирует. Однако разговор получился даже шире, чем планировалось.

Никита Маршунок.

Фото: Иван МАРКОВ

«МЫ НИЧЕГО НЕ ПРОДАЕМ И ЭТО ПОДОЗРИТЕЛЬНО»

- Калининградскую публику заинтересовали вот эти ваши штуки на пляже, полупрозрачные сферы…

- Всех интересуют больше не эти штуки, внимание привлекло именно наше присутствие, - улыбается Маршунок. - Если бы я просто стал печь пирожки на берегу, все бы тут же прибежали с какими-то анализами ситуации. И я говорю не только о себе, а обо всей нашей команде. Вот вы видите, идет Владимир (профессор МАРХИ Владимир Ермолов – Ред.), Поклонская (депутат Госдумы - Ред.), например, его официально объявила основоположником «наркоманской архитектуры». Когда аргументов нет, появляются вот такие нелепости. Вообще все необъяснимое человечество воспринимает очень враждебно, и речь не только о жителях этого региона. Раньше сжигали на кострах, а теперь пишут жалобы. Вот вчера приходил местный шериф, и полтора часа мы с ним разговаривали. Я спросил, что мы нарушаем. Дело в том, что я взял в аренду землю (а аренда возможна только под торговые объекты), согласно всем нормам заключил договор аренды, приземлил наши конструкции, но ничего не продаю. И вот тот факт, что мы ничего не продаем – это особенно подозрительно. И все удивляются: «Как же это так? Что же они тут делают?»

- Наверное, наркотики привезли? – шучу я.

- Конечно, наркотики! – смеется Маршунок. – В общем, миссия наша очень загадочна. Это настолько непонятно и подозрительно, что с этим нужно бороться всем вместе. Нас считают больше музыкальным проектом, но это ошибка. Наш проект всегда был больше мировоззренческим. И мои эксперименты, некоторые из которых я считаю успешными, были направлены на поиск более совершенной модели мироустройства. В нашей несуществующей республике мы полностью победили коррупцию, министром там мог стать любой человек в течение одной минуты. Он заходил в личный кабинет и назначал себя министром, но он был обязан придумать название своего министерства и какую-нибудь программу. Например, я хочу отвечать за береговую линию. Когда люди за что-то отвечают – это прекрасно. Но на земле принято давать взятки, чтобы управлять и чтобы получить должность. Потому что этот человек потом монетизирует свою должность. Но когда ты даешь людям что-то бесплатно, получается, что это подозрительно. А у нас люди не получали зарплату, но уже что-то делали.

«УГРОЗА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ»

- Начнем с того, что если зайдешь на вашу страницу в Фейсбуке, то ни черта не поймешь. Непонятно, о чем вы говорите, не можешь ни за что ухватиться. Это тоже вызывает подозрения.

- Да, но это все равно, что смотреть сериал с конца. Я ведь эту историю или даже игру веду давно. Сейчас бы мы праздновали уже 30-летие нашей республики. В интернете я с самого его основания, еще когда там сисадмины были, потому что понял – за ним будущее. Мы не платили за рекламу, потому что быстро узнали законы жанра и поняли, как нужно разговаривать с людьми и как нужно бороться за их внимание. То есть, вы делаете некий хук, и если люди хотят знать больше, то они сами все найдут – их нужно просто постоянно интриговать. Всех, кого я поймал, кто стал членом моей команды, я поймал, интригуя смыслами, спрятанными между строк. Это закон жанра. И вот эта концентрация свободно и нестандартно мыслящих людей и представляет главную ценность. Но для кого-то это угроза. Та же Поклонская увидела во мне угрозу национальной безопасности Российской Федерации.

- Вы с ней когда сцепились?

- Когда она была генералом и героем Крымской весны.

- Вы считаете, что вам просто не повезло, так как она была на вершине?

- Да, победить ее было невозможно, а переубедить – тем более. Она сложный человек. Представьте себе, что все совещания прокуратуры начинались с молебна. Я не говорю, что это плохо, но, мне кажется, нужно разделять закон, здравый смысл и веру. Но она приходила с мечом и разрушала все, что казалось ей странным. Все те, кто с нами боролись – это люди, которые ни разу со мной не разговаривали и ни разу не посещали наши проекты. Возможности поговорить с Поклонской мне также не предоставили, хотя я хотел. И я уверен, что мне хватило бы 10-15 минут.

- В чем, по-вашему, проблема «запретителей»?

- В сознании человека, облеченного властью, происходят определенные процессы. Он не может делать ходов назад. Если он поспешно что-то запретил или уничтожил, а не сказал «я подумаю» или «надо разобраться», то назад он уже не пойдет и не скажет «я был неправ». По-настоящему сильные люди на это способны, но чиновники – лишь немногие.

Внутри "космического корабля".

Фото: Иван МАРКОВ

БЕГСТВО ИЗ МОСКВЫ

- Как вы оказались в Калининграде?

- Меня только жители Москвы, наверное, смогут понять. Когда ты сидишь, и у тебя есть лишь возможность выйти из дома два раза по какому-то электронному пропуску, то понимаешь, что нужно бежать. Я выбрал место, взял детей и сбежал. Еще дело в том, что где-то год назад я написал сценарий фильма, который оказался пророческим. Там случайный вирус убил на земле весь урожай картофеля, и двое лучших сынов человечества были отправлены на Марс с четырьмя авоськами картошки, чтобы сохранить это достояние. У меня ведь две слабости сейчас: строительство и кино. Я снял больше 220 работ в нано-жанре. Дело в том, что за внимание людей в интернете очень тяжело бороться, нужно говорить очень короткими фрагментами.

- Твитами?

- Да, действует правило 10 сантиметров текста. Больше человек не способен усвоить – он тебя просто не услышит. Чтобы получить кредит доверия - скажи несколько раз по 10 сантиметров, а для лонгрида нужна еще и общность интересов. Сейчас люди блокируют информацию.

- Так и почему все-таки Калининград?

- Я путешествовал очень много и много всего видел. А тут меня поразил пляж, поразила эта суровая погода. Я приехал сюда в апреле, и пляж был прекрасен без людей. Из Москвы я вылетел перед самым закрытием, из Шереметьево почти никого не выпускали, но мы проскочили до введения жестких карантинных мер, потому что поняли – сейчас там совсем плохо будет. В самолете мы летели одни. А тут, на этом прекрасном берегу, я увидел, что здесь нет ни малейшего представления об инновационной пляжной архитектуре. А мы всю жизнь строили на берегу моря, в природоохранных зонах. В этом отношении мы с профессором съели всех собак. Мне показалось, что люди тут не могут себе позволить быть наедине с природой. Я увидел только какие-то древние и занесенные песком контейнерные постройки. Я понял, что тут нужно показать людям то, что мы умеем.

ИЛЛЮЗИЯ МИРА И ДЕМОКРАТИИ

- Вы же большую часть времени, с 1993 по 2013 год, провели в Крыму. Что было дальше, мы все знаем. Но все-таки расскажите вкратце, как ситуация отразилась на Казантипе.

- Да, в 2014 году я наблюдал, как Крым отплывает, как льдина, и причаливает к другому берегу. И я со своей республикой оказался в совершенно нетипичной ситуации. Я хоть и гражданин России, но никогда в России не жил и не работал.

- Судя по публикациям, на вас тогда начался накат украинских блогеров и журналистов.

- Они очень болезненно воспринимали это, и я в ситуации с Майданом старался вернуть их к какому-то здравому смыслу. Я считал и считаю, что протест без явных лидеров уже был обречен. Лидера нужно было вырастить. В той ситуации я посчитал нужным увести своих людей с Майдана, я должен был обозначить свою позицию, потому что был для Украины медийной фигурой. Но мой проект не считали на Украине украинским, его считали московским. А в Москве нас тоже не считали своими, потому что мы всегда находились на территории Украины. Мы были пограничниками. Но я признал результаты референдума еще до его начала, потому что прекрасно представлял ход дальнейших вещей. При этом, у меня была иллюзия, что наш проект сможет заново помирить два народа. Я долго в этой иллюзии находился, пока не понял, что такого тренда нет. Эта боль, конечно, пройдет, но для этого потребуется время.

- Что было после того, как вы оказались на российской территории?

- У меня тогда появилась иллюзия, что мы нужны России, чтобы олицетворять в Крыму что-то живое и светлое. Но у людей, принимавших решения, были совершенно другие цели. Им нужно было сохранить стабильность, а появление какой-то интернациональной массы (и не дай бог с украинскими флагами!) становилось объектом борьбы. Они боролись со своими страхами. А у нас еще со времен Майдана появилось правило: кто заговорит о политике, тот идет в магазин. В общем, мы пытались всех примирить, но в 2014 году это было просто невозможно. Тогда мы решили не тратить время и организовали себе турне.

- За пределы России?

- По приглашению министра туризма Грузии мы получили за 1 доллар 6 километров невероятного пляжа с пальмами, в который вложили 126 миллионов евро. Это была Анаклия – город будущего, который начал строить Михо (Саакашвили – Ред.), но не достроил. Он построил набережную, пару отелей, аквапарков и все. В общем, это гениальное творение испанских дизайнеров, а вокруг ничего – только коровы пасутся. Я не смог отказаться и взял этот пляж. Мне Грузия казалась интересным регионом. Полицейские там спрашивали, чем мне помочь, и это очень подкупало. В общем, у меня появилась иллюзия какой-то демократии. Но я потом только в этой истории разобрался.

- Демократия оказалась слишком демократичной?

- Мы там попали под жернова оппозиции. Оказалось, что если инвестора приглашает правительство, то оппозиция выбирает это как инфоповод и начинает мочить действия правительства: «Вот, они приехали развратить великий грузинский народ!» Мы были просто мечтой для оппозиции, и поэтому долго там не задержались.

Справа - диджей Денис А из команды Маршунка.

Фото: Иван МАРКОВ

ВОЙНА В КАМБОДЖЕ И ВЬЕТНАМСКИЕ РЕЙВЫ

- И снова не стали возвращаться в Россию?

- Мы поехали в Камбоджу. Там мне наши друзья, московские депутаты, подарили необитаемый остров, который не был застроен, а просто находился в частной собственности. Там мы с профессором сделали просто сумасшедший проект, но вокруг него собралась какая-то война. Я только чуть позже осознал, что Камбоджа – это страна, которая находится на первом месте в мире по количеству людей, разыскиваемых Интерполом, на душу населения. И вот там начался передел зон влияния, все начали стрелять друг в друга, и правительство просто сказало: «Чтобы этих русских не было тут больше». К нам прислали нацгвардию. Они перекрыли мост, идущий на остров, и никого не пустили к нам. Это был 2016 год. Мы, конечно, успели подарить людям праздник – у нас звезды мировой величины играли в каких-то береговых барах… Но потом поехали дальше.

Далее, по словам Маршунка, был вьетнамский остров, куда он «высадил свой спецназ» и в кратчайшие сроки построил там фантастический город для проекта Epizode. Однако и там все превратилось не в то, что ожидалось.

- Многие мои партнеры относятся к моим проектам как к клубам. Окей, построили, а теперь можно продавать билетики. Моя миссия на этом заканчивается. Тот же проект Epizode сейчас лидирует в Азии в своем сегменте. Сам остров динамично развивается. Но вьетнамцам проект оказался не интересен. Они вообще не танцуют. Они прыгать могут, а танцевальных движений не знают. В караоке они хорошо поют. Воют, вернее. Вот так: «Аааууууу». Это у них формула досуга такая. У каждого населения она своя.

«ВЫ СЕЙЧАС НА ПРЕДПРЕМЬЕРНОМ ПОКАЗЕ»

- То, что мы видим сегодня в Янтарном – это чисто калининградский проект?

- Нет, это часть проекта «Иллюзия», который перемещается по миру. Он демонстрирует больше не музыкальное совершенство, а инновационность архитектуры. Создание и развитие надувного города только в планах еще. Пока это только первый модуль, который занимает 717 метров. Надуть 5 или 10 тысяч метров ничего не стоит. Это займет один час. Конкретно эта сцена, которую вы видите, разработана для мирового турне. Моя задача – ее эксплуатация и ее медийное сопровождение, а также съемки фильма.

- То есть, то, что мы видим – это демо-версия?

- Я бы сказал, что калининградцы присутствуют на предпремьерном показе. Сейчас у нас в очереди стоят все европейские и мировые фестивали. Мы просто поставим сцену на уже сложившемся ивенте, и его не нужно защищать. Янтарный нам был нужен, потому что тут бывает плохая погода. В том же Крыму, где жара и нет ни капли дождя, мы бы не показали все преимущества. А тут мы проводили испытания: смонтировались, а на следующий день был шторм. Было 26,8 метра в секунду в порывах на анемометре. Любая сцена в мире уже улетела бы, а наша конструкция устояла. Но мы за эту территорию не цепляемся.

- Вот вы сейчас обидели калининградцев…

- Нет, почему? Наше присутствие нужно научиться защищать от каких-то маргинальных идиотов. Если бы люди высказывались в сети в нашу пользу, был бы баланс мнений. А пока получается, что дураки говорят, а умные молчат. Складывается впечатление, что мы кому-то мешаем. Кто-то пишет письма, чиновники на них реагируют. Понятно, что так устроен документооборот.

"Космический город" на закате.

Фото: СОЦСЕТИ

«МНЕ ЗАПРЕТИЛИ ВКЛЮЧАТЬ МИКРОФОН»

- Если вы тут с апреля, сколько уже было наездов? Сейчас вас в мракобесии обвиняют, например…

- Как только мы тут появились, все закричали: «Все! У нас тут будет Казантип!»

- Конечно, люди загуглили фотографии, увидели пляшущих наркоманов…

- Но никто не подошел ко мне и не спросил, с какими мы тут целями. Люди сразу создали какой-то нездоровый фон, в котором мы теперь вынуждены оправдываться, а не принимать комплименты и аплодисменты. Это очень странно. И все чиновники с проверками к нам прибежали сразу. А ведь им же кто-то дает указания. А вы знаете, сколько тут народу у нас в выходные дни? Я туда не хожу даже до вечера. Местный шериф, кстати, меня предупредил, что если я включу микрофон и что-нибудь скажу, то меня закроют за несанкционированный митинг.

- Но о вас неплохо мэр Янтарного Алексей Заливатский отзывается.

- Да. Пока мы нашли общий язык с мэром. Ему хочется помочь нам вне зависимости от музыкальной миссии. Сейчас мы, например, уже вместе рассматриваем проект крытого стадиона в Янтарном. Поселку нужен трансформер. Чтобы в хорошую погоду был воздух, а в плохую – не дуло и не капало. Никто так не сделает, кроме нашего профессора. Мы для Галицкого делали два стадиона в Краснодарском крае. Представителям местного малого бизнеса стали интересны наши конструкции. Потому что сегодня никто так строить не умеет без нарушения экологических норм.

«НАС УЖЕ ПРИНЯЛИ, НО ВЫВОДЫ БУДУТ ПОТОМ»

- Вы еще говорили, что хотите дом в Янтарном купить.

- Да, хочу. Я уже взрослый, и не вижу смысла жить в Москве. Думаю, что из-за количества полученных заказов я даже открою представительство в Янтарном. С военными тоже встречался по тому же поводу. Нас тут рвут на части.

- Будет странно, если вы завтра сниметесь и уедете.

- Мы тут уже оплатили аренду на 7 лет. Может, мы тут 7 лет и будем. Может, что-то построим красивое для этого пляжа и значимое. Все это не от нас зависит. Я не лукавлю. Вот те три тысячи человек, что были у нас в минувшую субботу – они точно хотят, чтобы мы остались. Они скандировали «Иллюзия», а не «КаZантип». Они уже нас приняли. Если тут нужен международный туризм, то покажите мне хоть кого-нибудь, кто имеет тут этот опыт. По тому же джазовому фестивалю мне есть, что посоветовать организаторам. Мы еще в 2010 году получили награду за лучший в мире ивент. При ноле центов на рекламу посещаемость наших ивентов – 106 стран мира. Они ехали в богом забытую деревню в крымских степях и помнят об этом до сих пор. Если мы нужны, то я должен это почувствовать. Но в любом случае это странное лето я проведу здесь, и архитектурой займусь, потому что уже есть заказы. А выводы мы сделаем позже.